Расставание не для нас - Страница 27

Он сделал всего несколько шагов, когда тяжелая рука легла ему на плечо. Джейк развернулся, ожидая удара, но вместо этого Рейф протянул ему правую руку. Джейк увидел слезы, заблестевшие в глазах брата. Его губы дрогнули.

– Поздравляю, братишка! Я рад за тебя.

Они пожали друг другу руки, затем смутились и вместе зашагали к дому.

8

На обратном пути Рейф угрюмо молчал, а нервы Джесс были взвинчены, как всегда после воскресных ужинов с родственниками.

Нет, Маклеоны очень любезно приняли ее в свою семью. Даже Джейк, который выражал сильное недовольство выбором брата, теперь посмеивался и шутил с Джесс так, будто она была членом их семьи уже много лет.

Дело было не в родственниках. Сам Рейф заставлял ее грустить и нервничать. Нет, Джесс никогда не ссорилась с ним из-за его поведения. Пока они находились в компании остальных членов семьи, он был нежен с ней, не критиковал ее, не игнорировал, как поступали некоторые мужья в присутствии посторонних. В их случае все было как раз наоборот.

– Ты не знала, что Лиза беременна? – спросил Рейф. Он вел машину левой рукой, а правую положил себе на бедро, чтобы легче было дотянуться до рукоятки переключения передач… или до колена Джесс, которое он уже несколько раз гладил сегодня днем.

– Нет, с чего ты взял? – удивилась Джесс.

– Похоже, у женщин на это шестое чувство. Я подумал, что, может, ты догадывалась.

– Нет, хотя, думаю, должна была заметить некоторые признаки. Помню, на нашей свадьбе кто-то поддразнивал ее по поводу чрезмерного аппетита.

– Кажется, она поправилась на несколько фунтов.

Джесс улыбнулась.

– Конечно.

Рейф оставался серьезным.

– Уже шесть месяцев. Не верится, что Лиза могла скрывать свое положение так долго.

– Когда ты выбежал из дома, Рейф, твоя мать очень расстроилась.

Он резко повернул голову.

– Я ведь извинился перед Джейком, не так ли?

– Знаю-знаю. Я даже видела, как ты обнимал Лизу. Это самое большее, что ты мог сделать.

– Если бы я изливал чувства и притворялся, это выглядело бы лицемерием.

– Лицемерие? Странно слышать это от тебя.

– Что ты имеешь в виду? – Рейф остановил машину перед их домом.

Джесс вышла и направилась к двери. Она уже снимала пальто, когда он подошел к ней.

– Так что это значит? – сердито повторил он.

Что-то щелкнуло в голове у Джесс. В течение месяца она баловала мужа, старалась превратить в шутку его дурные выходки, не обращала внимания на провокации, которые он устраивал намеренно. Чем больше она старалась сделать их жизнь приятной, тем отвратительнее вел себя Рейф. Что ж, с нее хватит! Пришло время сказать ему то, что он заслужил. Приблизившись к мужу, она прищурила глаза.

– Это значит, Рейф Маклеон, что ты лицемеришь каждое воскресенье, когда мы ездим к твоим родным. Мне надоела эта твоя фальшивая демонстрация любви.

– Какого черта?! – вскипел Рейф. – Какая еще демонстрация?! О чем ты говоришь?!

– Я говорю о том, как ты трогаешь мои коленки. Как кладешь мне на плечи свою руку. Как предлагаешь мне свой пиджак, когда я ёжусь. Как прикасаешься к моим волосам. Как смеешься, когда я смеюсь.

Рейф заиграл желваками.

Джесс понимала, что ее понесло, но не могла остановиться. Она прожила целый месяц с хамелеоном. Каждое воскресенье несколько часов она терпела его показную супружескую заботу, которая ничего не значила. Джесс возвращалась домой в лихорадке, но и здесь не наступало облегчения. В отсутствие членов своей семьи Рейф отдалялся от нее.

– Я просто стараюсь быть нежным, – сказал он, защищаясь. – Если тебе не нравится, могу избавить тебя от этого. – Рейф отвернулся и подошел к камину. Все его движения были злыми, резкими.

Однако Джесс еще не закончила.

– Твоя семья переживает за нас. Благодаря твоим воскресным представлениям, я уверена, они считают, что у нас все в порядке. Вряд ли они знают, что мы практически не женаты. О нет, ведь твои родственники должны замечать нежные взгляды, которые ты бросаешь на меня, когда за тобой наблюдают. Я уверена, они видят, как ты накручиваешь на палец локон моих волос, когда смотришь с Джейком бейсбол по телевизору. Разве от них может укрыться, как твой локоть касается моей груди, когда ты берешь чашку кофе?

– Только не говори, что тебе это не нравится, – парировал Рейф. – Даже через рукав я чувствую, как становится твердым твой сосок. Я слышу сдавленные стоны в твоем горле… – Он воспользовался паузой, чтобы перейти в наступление: – Раз уж мы коснулись этой темы, мне не нравятся твои заигрывания…

– Заигрывания?

– А как еще назвать то, что ты кладешь руку на внутреннюю сторону моего бедра и начинаешь массировать его. И если тебе не нравится, когда я обнимаю тебя за плечи, то не нужно прижиматься ко мне. И, будь уверена, я вижу, как по твоей коже бегут мурашки, когда я накидываю тебе на плечи свой пиджак. А когда я кладу руку на твое колено, ты упираешься ногой мне в ногу. Если это не приглашение, тогда я не знаю, что это такое.

Пляшущее пламя камина отражалось в их горящих глазах.

– Я не видел, чтобы ты отстранялась, когда я гладил твои волосы. Вместо этого ты прижималась губами к моей ладони. Ты смеялась, когда я пролил на тебя кофе. А пролил я из-за того, что ты подтолкнула грудью мой локоть. Я тоже засмеялся, ведь ты начала вытирать кофе салфеткой, а потом мне уже трудно было отличить смех от стона. Что я должен делать в столовой своей матери, когда твоя рука массирует мне промежность: смеяться или стонать? И не учи меня, как себя вести. Я был бы только рад прекратить эти сексуальные штучки, если ты не против. Потому что, если воскресные игры сводят тебя с ума, представляешь, что творится со мной?